Память новосвященномученика  протоиерея Феодора Колерова и с ним мучеников Ананию Бойкова и Михаила Болдакова

Память 16 ноября (по ст.ст.)

Священномученик Феодор Ксенофонтович  Колеров родился в 1882 году в селе Семеновском Тверской губернии в семье священника. Окончил Тверскую Духовную семинарию и был рукоположен во священника села Ключевого Тверской губернии.

В 1912 году он стал настоятелем в только что отстроенном Преображенском храме в городе Кимры Тверской губернии.

Своим ревностным служением отец Феодор быстро привлек к себе сердца верующих. Несмотря на молодость, он для своих прихожан стал отцом; во всех трудных случаях люди шли к нему за советами. Всех своих прихожан он хорошо знал. Не отказывал в пастырской помощи и запойным пьяницам, беседовал с ними и многих молитвенной помощью отвращал от запоев.

Когда началась Первая Мировая война, священник и его жена, Анна Михайловна, возглавили в городе общество помощи фронту, шили для армии одежду и отправляли на фронт посылки.

На Пасху и на великие праздники отец Феодор непременно обходил дома всех своих прихожан, обходил и после того, как советская власть стала это запрещать.

         Отец Феодор был ценителем духовного пения, он приглашал в Преображенскую церковь известных певцов. У него в храме они исполняли духовные песнопения; эти концерты имели не только просветительское значение, но и благотворительное. В Москве был голод, многие известные артисты были лишены всяких средств к существованию. После духовных концертов и пения на службах прихожане приносили им продукты.

В 1922 году, когда советской властью было организовано обновленческое движение, до отца Феодора дошло известие, что в Москве собирается съезд духовенства. Отец Феодор, который всегда интересовался событиями церковной жизни, отправился в Москву, чтобы лично увидеть этот съезд. Однако на сам съезд отца Феодора не допустили, сказав, что будут допущены только члены группы «Живая Церковь». И священник, чтобы попасть на съезд, записался в эту группу. Здесь отец Феодор попал в революционную атмосферу, когда говорилось много речей, строилось множество планов и рождалось много ложных надежд.

По окончании работы съезда отец Феодор уехал в Кимры и здесь вскоре получил от обновленческого уполномоченного извещение, что он назначается уполномоченным Кимрского и Кашинского уездов.

Вскоре отец Феодор понял, что обновленцы ведут к гибели Русской Церкви и прервал всякие отношения с ними. Отец Феодор стал писать исповедь, которую он намеревался передать Тверскому епископу Петру (Звереву). В своем прошении отец Феодор писал: «Прошу Вас, Владыко, принять меня в число пастырей Церкви, простить мой грех, … положив по силам молитвенное покаяние». Епископ Петр не сразу разрешил отцу Феодору служить, поначалу прислав распоряжение о запрещении его в священнослужении. Тот подчинился и сам отвез распоряжение архиерея благочинному, после чего в Преображенском храме стал служить другой священник.

В середине ноября отец Феодор снова написал епископу Петру, запрещение его было снято, и он снова стал служить в Преображенском храме.

В 1929 году власти прислали постановление о закрытии храма. На последней службе храм был полон молящимися. После службы отец  Феодор зачитал распоряжение властей о закрытии храма. Он призвал верующих подчиниться этому распоряжению. Решение властей закрыть храм потрясло прихожан, и они не пожелали подчиниться. На следующий день, когда пришла комиссия описывать церковное имущество, ее встретила толпа и не допустила в церковь. Прихожане установили дежурство около храма. Иногда собиралась толпа до трехсот человек.

Отец Феодор не раз выходил к народу и просил отдать храм, иначе пострадают невиновные. Только через три дня люди начали расходиться. А отец Феодор, староста храма и некоторые активные прихожане были арестованы.

Обвиняемых увезли в Тверскую тюрьму. Всего по этому делу было привлечено двадцать человек. Власти решили устроить открытый показательный суд. Однако никого из родственников на него не допустили.

Обвиняемые держались мужественно; виновными себя они не признали.

27 октября 1929 года был зачитан приговор: священник Феодор Колеров, староста Анания Бойков, члены церковного совета Дмитриев и Закурин, а также Михаил Болдаков были приговорены к расстрелу.

Уже в утренних газетах 29 ноября было опубликовано, что священник Феодор Колеров, Анания Бойков и Михаил Болдаков расстреляны. Однако советская пресса поторопилась: отец Феодор был еще жив, и вечером этого дня ему дали свидание с женой и сыном. Священник вышел к ним худой, изможденный, но совершенно спокойный, внутренне умиротворенный и просветленный. Он знал, что его скоро убьют, знал, что Господь примет его страдания и жертву, и уже как человек не от мира сего, положив руку на голову сына, он мирно беседовал со своей супругой Анной Михайловной. Когда свидание закончилось и стража отвела отца Феодора в камеру, он написал на обороте фотографии жены имена детей. И подписал: «До свидания общего». А затем, когда стража пришла вести на расстрел, на первой странице бывшего с ним канонника он вывел: «29-го ноября, 11 часов ночи».